Автор: Артём Чернов. Специалист по физиологии психической деятельности, канд. биол. наук

Статья о социально-психологических установках родителей и общества в отношении детей с СДВГ, которые лишь усугубляют проблему и не позволяют отыскать её решение.

Сначала несколько слов о том, чем чреваты крайности чисто рационального подхода к любой проблеме.

Общаясь и работая с родителями детей, читая различные паблики и форумы по проблеме СДВ(Г), выслушивая мнение некоторых специалистов от педагогики и психологии, несложно обнаружить две крайности, в которые часто впадают и сами родители. Эти две крайности, на самом деле, тесно связаны и могут легко перетекать одна в другую (смотря кто и с какой точки зрения оценивает ребёнка и его поведение/развитие – воспитатели и преподаватели часто смотрят сквозь призму педагогических шаблонов, а родители исходят из своих соображений).

Крайности вытекают из особенностей чисто рационального ума, который злоупотребляет тем, что психологи называют «поляризованным мышлением» (такое чёрно-белое восприятие, без полутонов). Мышление в стиле «0 или 1» – это основной алгоритмом работы левого, рационально-логического, полушария мозга. Когда человек слишком полагается на рациональное мышление, он перестаёт видеть картину в целом (замечать лес за деревьями) и начинает впадать в крайности.

Первая крайность – это «клеймение» ребёнка с симптоматикой синдрома дефицита внимания как «органически» нездорового, а вторая – чрезмерно пристальное внимание к проблеме и занесение ребёнка в категорию «особенных».

Стигматизация – приклеивание человеку социального ярлыка, чаще всего, в негативном ключе (однако, бывает и в позитивном – что на деле ничем не лучше). В дальнейшем всё взаимодействие с человеком начинает выстраиваться через призму предубеждений, которые данный ярлык автоматически рождает в восприятии окружающих людей (так и у самого носителя «ярлыка»)

Вследствие такого стиля мышления продуктивно работать с проблемой, чтобы найти пути по её устранению, как родителям ребёнка, так и «помогающим специалистам» – может оказаться невозможно.

Стигматизация приводит к тому, что вокруг симптомов СДВГ возникают схемы коммуникации, которые лишь фиксируют специфическое отношение к ребёнку, приводя к тому, что изначальные физиологические нарушения начинают переходить на новый уровень – психологический и даже социальный. Обратные связи между позиционированием проблемы и отношением к ней приводят к тому, что шаблоны взаимодействия между взрослыми и ребёнком становятся не такими, как с «обычными» детьми. Ребёнок и его родители оказываются втянуты в многочисленные истории поисков и безуспешных попыток решить проблему. Кроме того, сама проблема начинает трактоваться искаженно. У ребёнка может даже возникнуть соблазн начать списывать любые жизненные трудности и конфликты на свою «особенность» – тем более, в старшем подростковом возрасте. Если у вас есть иллюзии насчет безусловной осознанности людей и желанию всегда брать ответственность за истинные причины на себя – то я готов их развеять. Чем больше вы концентрируетесь на «особенных» симптомах у вашего ребёнка, тем больше проблем у него будет, когда он вырастет.

У родителей, между тем, появляется тема для разговоров с друзьями и коллегами и отличный способ структурировать личное время жизни – «посвятить его своему ребёнку». С одной стороны, это, конечно, лучше, чем пускать всё на самотёк и игнорировать проблемы ребёнка, а с другой – психологи и психотерапевты знают, чем опасны ненормально акцентированные, чрезмерные по своему вниманию к ребёнку, отношения. Все взаимодействия в семье и социальном окружении оказываются замкнуты вокруг ребёнка, и он начинает играть в них ключевую роль. Это может стать проблемой, если у одного из родителей других интересов в жизни нет.

Психотерапевты, работающие в русле терапии семейных систем, могут много рассказать о том, чем чреваты такие модели взаимодействия. Любая психологически нездоровая предпосылка, скрыто существующая в сознании родителей (а у каждого из нас их множество), может привести к тому, что на сцене жизни родителей и ребёнка появится новая увлекательная пьеса – история о Ребёнке, которому безуспешно пытаются помочь, в проблемах которого, например, виновато общество (плохая экология, питание, социальная среда и так далее), «не понимающие» воспитатели и множество, множество других внешних причин – в зависимости от того, какая тема может оказаться ближе. А может «козлом отпущения» станут внутренние причины – его собственная недисциплинированность или «лень».

Эти истории обладают своей собственной логикой, фиксируя нарушение и не выпуская ребёнка и его семью из своих «цепких лап». Таким образом, СДВГ (обнаруженное или нет) начинает являться центром кристаллизации множества психологических предубеждений и создаёт благодатную почву для того чтобы жизнь вокруг ребёнка обрастала всё новыми психологическими «ловушками». Обычно все попытки решить подобные вопросы своими силами оборачиваются тем, что семья лишь ещё глубже увязает в них.

С чего всё начинается

Столкнувшись с неспособностью ребёнка упорядочить и проконтролировать некоторые стороны собственного поведения, безуспешно пытаясь справится с ними сначала своими силами, а затем получая постоянную критику со стороны воспитателей и педагогов, такие родители наконец получают «облегчение», узнав, что у их ребёнка «всего лишь» неврологическое нарушение. Иными словами, поведенческое расстройство. Иногда это происходит иначе – родители или педагоги ни за что не хотят поверить, что в основе поведения ребёнка лежат физиологические проблемы (режимы работы мозга), и тогда начинается подспудная психологическая и социальная борьба за то, чтобы «исправить» ребёнка с позиции своих собственных представлений. Как вы понимаете, это тема не только очень конфликтная потенциально, но и может лишь усугубить изоляцию ребёнка от процессов нормальной психосоциальной адаптации и развития (особенно на фоне тех или иных психологически дисфункциональных установок – см. выше).

Как бы то ни было, вслед за первоначальным облегчением от того, что «мы наконец-то разобрались», что кто-то сумел объяснить, что же происходит с ребёнком, приходят новые вопросы и задачи – как же это устранять, как корректировать нарушения.

«Понимание, что за стереотипными внешними проявлениями у различных детей могут стоять совершенно разные внутренние механизмы – отсутствует».

Надежда, что, обратившись к специалистам, родители смогут наконец помочь ребёнку и устранить проблему, быстро сменяется разочарованием, когда этого не происходит (по крайней мере, так быстро и эффективно, как этого бы хотелось). В небольших городах таких специалистов может оказаться отыскать крайне проблематично, в более крупных – гораздо легче найти тех врачей и психологов, кто заявляет себя «знатоком» работы с такими детьми, чем реально может разобраться в том, что с ними происходит на уровне физиологии и понимает специфику синдрома в каждом конкретном случае. Уровень общих рекомендаций в интернете примерно отражает средний уровень понимания (то есть – не понимания), что же делать с синдромом дефицита внимания и/или гиперактивностью у данного ребёнка или взрослого (поскольку понимание, что за стереотипными внешними проявлениями синдрома у разных людей могут стоять совершенно различные внутренние механизмы – отсутствует).

А может, обратиться за опытом других родителей?

Вы можете найти очень много сюжетов на интернет-ресурсах и СМИ в стиле «наша жизнь с гиперактивным ребёнком» и множество предложений о помощи, зачастую обещающих гарантированное улучшение (а иногда и полное исцеление) и продвигающих тот или иной метод коррекции едва ли не как панацею от данного расстройства.

В силу всё ещё неоднозначного на массовом уровне понимания механизмов возникновения СДВ/Г и столь же неоднозначного отношения к проблеме в обществе, родители вскоре снимают «розовые очки» и убеждаются на собственном опыте, что положившись на помощь столь многообещающих достижений науки и медицины, полной нормализации жизни ребёнка и своей они могут и не увидеть. Предлагаются разные способы коррекции, между которыми выбрать оказывается непросто и которые либо дают недостаточный результат, либо используются бессистемно и хаотично («а попробуйте вот это»). В то же время информации, которая позволила бы оценить объективно возможности каждого такого метода и подхода к терапии СДВ/Г – фактически не найти.

Некоторым везёт ещё меньше (как я уже говорил, уровень компетентности специалистов в нашей стране по проблеме СДВ/Г оставляет желать лучшего) и, попробовав несколько предложенных способов или полностью положившись на мнение ближайшего врача в поликлинике – они не получают вообще никакого даже самого минимального результата, а специалисты разводят в свою защиту руками – мол, это проблема такая нерешаемая, что поделать, теперь живите с этим: надейтесь, что с возрастом само «скорректируется» – мол, ребёнок перерастёт.

Так в голове родителей и социального окружения ребёнка, воспитателей невольно рождается убеждение, что «проблема нерешаемая, но в некоторых случаях улучшений можно добиться» (если повезёт) или даже идея «этот ребёнок нуждается в особом отношении со стороны общества». И это то, что большинство родителей получают – не в теории, а на практике.

 

Последствия стигматизации

Как следствие, ребёнок получает некий ярлык, который раз и навсегда к нему приклеивается (приклеивается тем сильнее, чем более безуспешными оказываются попытки добиться результата). Например, ярлык гиперактивного (в том случае, когда «дефицит внимания» сопровождается гиперактивным поведением): «не такого, как другие дети». Кстати, по той причине, что именно гиперактивность доставляет окружающим наибольшие неудобства и явно бросается в глаза, в массовом сознании она стала чуть ли не синонимом СДВ.

«Никому не хочется, чтобы их ребёнок был социальным аутсайдером хоть в каком смысле – проще говоря, хронически нездоровым – а понятие «неврологическая проблема» будет интерпретироваться в сознании обывателя именно так».

Функциональная недостаточность регуляторных механизмов мозга, приводящая к симптоматике проблем с вниманием, самодисциплиной и самоорганизацией образа жизни – может проявляться отнюдь и не в симптомах гиперактивности. Например, данное расстройство может сопровождаться эмоциональной нестабильностью (недостаточным контролем над эмоциональной сферой), спонтанной тревогой или чрезмерной озабоченностью, жёстким интеллектуальным самоконтролем, проблемами с мотивацией, признаками хронической апатии, постоянными жалобами на скуку, нарушениями сна (как то – дневная сонливость, трудности с засыпанием) и др. Более того, даже термин «дефицит внимания» не отражает возможного спектра нарушений внимания у ребёнка. Например, при «синдроме дефицита внимания» может быть вовсе не «недостаток» способности к сосредоточению и малое время удержания внимания – а наоборот: склонность к сверхфокусированности и трудности с переключением между различными стимулами. Внешне это может парадоксальным образом выглядеть как невнимательность. Однако ребёнок вовсе не невнимателен – он просто сфокусирован, даже мысленно зациклен, на другой задаче (внешней или внутренней). Поэтому ему крайне трудно уследить за тем, что вы ему говорите, что надо выполнять домашнее задание, полностью погрузившись в эту деятельность, и т. д. – то есть, переключить своё внимание на новый актуальный стимул.

Всё это как бы оказывается в тени гиперактивности (очевидной и внешне хорошо заметной даже неспециалисту), не получает должного внимания со стороны СМИ, не отражается в массовом сознании, – потому прочие симптомы и формы СДВ(Г) остаются не распознанными и замаскированными под другими ярлыками (невоспитанности, лени, склонности к «истерикам» или противоречащему поведению, упрямству и т. п.).

Поэтому чаще всего на массовом уровне к СДВГ-стигматизации приводит именно наблюдаемая гиперактивность, которая объективно не является обязательной или она может не быть ведущим симптомом даже в том случае, когда действительно имеет место в симптоматике расстройства.

Гиперактивность на языке физиологии называется поведенческой реакцией саморегуляции – одной из множества реакций подобного типа, которые необходимы мозгу для того, чтобы оптимизировать внутреннюю активность при недостаточном количестве собственных резервов внутримозговой регуляции.

Гиперактивность и в меньшей степени невнимательность становится основной темой разговоров среди родителей и педагогов касательно СДВ(Г), закладывает почву для отношения к ребёнку как к принципиально отличному от других «нормальных» детей (в чём же это отличие не внешне, а по сути – никто из родителей или педагогов сказать не сможет). Даже сам термин СДВГ, строго говоря – неточен, но именно он обязан своему существованию этим наиболее бросающимся в глаза проявлениям – гиперактивности и недостаточной внимательности. В прочих вариантах СДВ на ребёнка, скорее всего, будет наклеен не ярлык гиперактивного – а какой-то иной.

От этого один шаг до того, чтобы записать ребёнка в некую когорту «детей с особенностями развития», которое защитные психологические механизмы в сознании самих родителей (никому не хочется, чтобы их ребёнок был социальным аутсайдером хоть в каком смысле – проще говоря, хронически нездоровым – а понятие «неврологическая проблема», тем более такая, которую невозможно на практике нормально решить, будет интерпретироваться в сознании обывателя именно так) быстро обращают просто в «особенных детей». Некоторые родители в общении между собой так и говорят – мол, наши дети такие особенные. Практически «индиго» (мифу об особенности «особых» детей с СДВГ я посвящу отдельную заметку).

Это, кстати говоря, тоже можно рассматривать как стигматизацию.

Это две крайности могут серьёзно затруднить коррекцию данного состояния и помощь ребёнку в обеспечении надлежащего развития. Изначальные чисто физиологические отклонения в работе систем мозга (которые ещё было бы можно устранить в рамках биомедицинского отношения к проблеме) будут жёстко зафиксированы описанными выше стереотипами поведения и общения, которые начнут складываться вокруг такого ребёнка. Ребёнок очень быстро «мотает на ус» и скоро начнет находить собственные выгоды в наличии у себя такого состояния (и сохранении приклеенного «ярлыка»). В психологии это называется «вторичной выгодой». Неграмотные действия педагогов и родителей (а те и другие могут исходить и из своих собственных «заморочек» и ложных представлений) способны сделать проблему ещё глубже.

«Если всё, что вы имеете – это молоток, то скоро всё вокруг превратиться в гвозди».

В такое случае семье уже может понадобиться помощь грамотного клинического психолога или психотерапевта (прежде, чем приступать к коррекции СДВГ собственно на уровне физиологии), чтобы устранить воздействие этих дисфункциональных схем поведения, сложившихся вокруг проблемы. Поиски такого специалиста – могут стать ещё одной головной болью.

Про многочисленные аспекты самого понятия стигматизации и её возможные последствия я говорить в этой статье не буду: эта тема хорошо представлена в интернете, так что при необходимости вы можете ознакомиться с ней самостоятельно. Скажу только, что обращение со словом «СДВГ» (и прочими синонимами расстройства) в реальным коммуникациях в семье и в социальном окружении ребёнка должно быть тонким и деликатным.

Заключение

Подытоживая всё сказанное, я хочу обратить внимание на то, что стигматизация в случае с СДВГ обусловливается несколькими факторами:

1. Отсутствием на медицинском и научном уровне достаточной разработанности модели расстройства. Имеющиеся научные данные изложены в форме, не понятной массовому читателю, а попытки «популяризовать» эти знания приводят к искажениям, создавая предпосылки для возникновения мифов. В результате психологи и неврологи, занимающиеся детьми с симптоматикой СДВ(Г), в своей массе не понимают даже потенциальных механизмов протекания расстройства на уровне нервной системы и не знают, как с этим можно работать на уровне целостного поведения – как корректировать.
2. Несмотря на то, что понимание синдрома движется семимильными шагами, информация об актуальном состоянии проблемы – в массовом сознании практически не представлена. И общее понимание причин остаётся на уровне 20-30 летней давности (свежая информация не изложена в популярной форме. А то, что представлено в широком доступе, как уже говорилось, – передаёт суть СДВ(Г) очень плохо). Все пробелы заполняются различным домысливанием. В силу чрезвычайно большого внимания к проблеме, эти фантазии активно разлетаются в соцсетях и средствах массовой информации. Это формирует в сознании некий образ «СДВГ», который оказывается весьма далёк от того расстройства, которое существует в реальности. Тем не менее, каждого ребёнка с СДВГ проще вписать в прокрустово ложе этого образа, вместо того, чтобы разбираться с реальными механизмами, которые служат индивидуальной причиной его симптомов.
3. Поскольку проблема реально существует и чёткого понимания, как её устранять, нет – каждый спешит предложить тот способ, который владеет (неврологи – медикаменты, нейрофизиологи – методы БОС и ТЭС/ТКМП, психотерапевты – поведенческую терапию, мануальные терапевты – мануальную терапию, психологи и педагоги – подходы к воспитанию, врачи общей практики и диетологи – контроль питания… и так далее) и уверяет (в противном случае к данному специалисту просто не обратятся), что эти методы у него исключительно хорошо работают. Как говорится, «если всё, что вы имеете – это молоток, то скоро всё вокруг превратиться в гвозди». И не то, чтобы методы были какие-то совсем уж бесперспективные или не способные устранить некоторые провоцирующие расстройство факторы – как правило, в этих методах есть рациональное зерно, вот только зачастую по отдельности они как раз таки не работают или оказываются недостаточно действенными в одиночку (а иногда – и просто не адекватными в устранении истинных причин расстройства у конкретного ребёнка).
4. Другая ситуация – делается акцент вовсе не на те методы, которые надо было бы использовать в конкретном случае (причины СДВГ – множественные) при данном состоянии ребёнка с расстройством (а СДВГ также может иметь различные «фазы» проявления). Узкие специалисты оказываются не способы использовать междисциплинарный подход и обмениваться результатами по проблеме (работать над коррекцией совместно в случае с конкретным ребёнком с симптоматикой СДВГ) – что делает невозможной составление единой долговременной стратегии коррекции этого многофакторного нарушения и понимание роли каждого из методов в комплексном лечении.
5. К сожалению, так как целостное понимание механизмов нарушения при СДВ/Г представлено плохо, а узкие специалисты смотрят «со своей колокольни» – это серьёзно затрудняет формирование обобщенного подхода, который помог бы разобраться во всей картине в целом. Тем более на популярном уровне. Потому у родителей нет возможности оценить пользу каждого метода для ребёнка в конкретном случае синдрома и реальную необходимость прибегать к тому или иному способу коррекции. «Лечение» превращается в бессистемное обращение то к одному узкому специалисту, то к другому (каждый из них, конечно же, найдёт что «посмотреть») – то, что описано в басне Крылова «Лебедь, щука и рак». Из-за того, что каждый узкий специалист, конкурируя с предложениями множества подходов к лечению, невольно перетягивает одеяло на себя (да ещё в некоторых случаях и критикует другие методы) – у внешнего наблюдателя, который видит всё это безобразие со стороны, может сложиться впечатление, будто на самом деле вообще никто не знает, как лечить. И даже более того – что никакого «СДВГ» не существует вообще. Соответствующая «бульварная» литература активно эксплуатирует эти сомнения.
6. Некоторые родители, безуспешно пытаясь справиться с проблемой у своего ребёнка (на фоне всего вышеуказанного), из чувства некой заботы начинают распространять идею о том, чтобы общество так же «по особенному» относилось к детям с СДВГ. Мол, из этих детей потом вырастают великие бизнесмены, учёные и политики (последний миф заслуживает рассмотрения в отдельной статье).

В целом все эти факторы приводят к социальной стигматизации и к компрометации уверенности в том, что проблему СДВГ возможно решить.

Итак, в этой статье я рассмотрел некоторые крайности в отношении к синдрому дефицита внимания и/или гиперактивности, которые значительно затрудняют отыскание решения этой проблемы в каждом конкретном случае.